ЗДРАВСТВУЙ, дорогой человек!
Прости, что можем обратиться и тебе по имени, но поверь эти строки адресованы тебе, лично тебе, читающему сейчас газету. Мы не знаем твоего имени, профессии, но знаем о тебе, кажется, не менее важное… Не правда ли, тебе бывает грустно: так быстро летит время, а ты ничего не успел за день?.. А не случалось ли у тебя «понедельника», когда хотелось всю жизнь начать заново?.. Человек, столько раз помогавший другим, оказался бессилен перед… самим собой — это был не ты?..
«Да, да, но… С какой стати,— спросишь ты, читатель,— задают мне эти занозистые вопросы?» Отвечать на них даже себе неловко, а тут кто-то чужой, незнакомый вторгается в заповедный мир твоего «я» ( Уж не собираемся ли мы на страницах газеты разбирать твои отношения с самим собой?
Решиться на это трудно. Но когда читаешь почту, с завидным постоянством и требовательностью изо дня в день слышится: объясните мне меня. Порой этот вопрос звучит неосознанно, с голоса Татьяны Лариной: «никто меня не понимает…» Или проще: «он (она) не уважает во мне личности». Или: «все меня недооценивают». В газете и личной переписке мы пытались напомнить читателям простую истину: прежде, чем жаловаться на других, взгляни на себя. Можно ли требовать, чтоб тебя понимали, уважали, ценили, если ты сам (судя по письму) не очень-то уважаешь, понимаешь и ценишь а себе человека. Но жажда не иссякала:
Почаще, по искреннее пишите о самом сокровенночеловечьем. Это дает толчок для размышлений и собственных открытий», (И. Констанди, Харьков).
Необходим специальный разговор о том, что же такое человек. Веди его дорогая редакция, пусть каждому захочется не упустить в себе жизнь духа». (В. Саблин, Ленинград).
Устройте на страницах газеты какой-нибудь заочный семинар на тему: сделай самого себя». (Е. Ведков. Амурская область).
Строки эти из откликов, пришедших на статью «Путь к себе». («КП», 7. I. 72 г.). Хоть она на первый взгляд посвящалась наивному вопросу мальчика: зачем люди пишут дневники? — читатели верно почувствовали, что смысл и цель статьи шире. Обращаясь к дневникам великих, к необозримым их внутренним богатствам, хотелось заразить читателя страстью самосозидания личности. «Может быть, дневники — графически запечатленный путь человека к наивысшему в себе: к самопознанию, к самоосуществлению, к самоконтролю, к самовоспитанию?» — спрашивалось в статье.
Почти в каждом втором отклике — просьба подробнее поговорить об этих «само». А в каждом третьем — пусть маленький, не всегда умелый, но зато собственный, живой опыт движения «к наивысшему в себе». Рассказывая о своих тайнах, некоторые читателя признаются: «Доверить это дневнику или тебе, дорогая редакция, почему-то легче, чем самым близким людям». Промелькнуло даже сравнение: письмо, отправляемое в редакцию, как бутылка, брошенная в море, неизвестно, кто «выловит», прочтет, но ты-то веришь, что будет это самый добрый, мудрый человек. В общем, авторы откликов с одной стороны ревниво защищают неприкосновенность своего личного мира, а с другой.- хотят во что бы-то ни стало выговориться, «чтобы душу разгрузить», и «чтобы тебя обязательно поняли». Эти письма и стали толчком к нашему разговору.
ИТАК МЫ ОТКРЫВАЕМ НОВУЮ РУБРИКУ, КОТОРАЯ В ДАЛЬНЕЙШЕМ БУДЕТ НАЗЫВАТЬСЯ ТАК ЖЕ, КАК СЕГОДНЯШНЯЯ СТАТЬЯ: «НАЕДИНЕ С СОБОЙ». Что, собственно, стоит за тремя знакомыми словами? К примеру, «наедине с другом» — значит: я и друг; «наедине с природой»: я и природа. Ну, а «наедине с собой» : я и …я? Человек без людей? Но такого, разумеется, быть не может. Даже сурдобарокамерой не отгородишь себя от виденного, читанного, в общем, от всего полученного от человечества. Оставшись совсем один, человек может стать себе толпой. И он же нигде не почувствует себя столь одиноким, как …в настоящей толпе.
Так что «наедине с собой» — понятие весьма относительное. Но далеко не каждому под силу быть наедине с собой. Несколько лет назад в редакцию пришло анонимное письмо, мы в шутку назвали его «робинзоновским» и, просто не знали, что же все-таки с ним делать. Неизвестный автор писал о том, что он—очень современный человек, что у него любимая, но изматывающая работа, множество интересов и увлечений, что он всегда спешит, спешит и не умеет «выкроить времени для себя». В связи с этим он давно мечтал провести отпуск на берегу Баренцева моря, в деревне, о которой друзья рассказывали ему больше, чем сказки. Но его-то вела в даль не столько экзотика, сколько желание в первозданной тишине вволю почитать и подумать. Большая часть письма посвящалась трудностям дороги. А конец был неожиданным: автор не смог жить «среди людей, с которыми слова об искусстве не скажешь». Ему не читалось даже. Через неделю он «махнул в пошлую Гагру», а возвратившись домой, снова стал ругать «проклятье века — эту спешку» и тосковать по той деревне. В следующий отпуск собирался ехать на какой-то остров.
В русле нашего разговора это письмо — не пустяк. Разве ж не обидно: человек мечтал об уединении, уезжал от всех, чтоб побыть с одним собой, и вдруг ему стало скучно? Не с теми скучно, кто не говорит об искусстве, а с самим собой, разумеется. Вспомним: 8 личности Робинзона, очаровавшей нас с детства, «одиночество» — совсем не главное. Где бы Робиизов ни очутился, он начинал бы не на пустом месте. С Робинзоном всюду был груз его личности, и он пользовался этим «запасом» столь же естественно, как засевал уцелевшим овсом свой остров Отчаяния. Так вот: неожиданность «фиаско» нашего неудавшегося Робинзона — кажущаяся. Может быть, это как раз и есть результат его замотанности, его стремления во что бы то ни стало быть «очень современным человеком»? Эти качества похвальны, но лишь в том случае, если в погоне за духовными «приобретениями» человек непрерывно работает и собственной душой, если научился созданное, придуманное другими делать внутренне — своим. Иначе превращаешься в богатого нищего: вот я, а вот мой чемодан с драгоценностями напрокат. Со стороны это нищенство не сразу заметно, ну а с самим-то собой еще обидней играть в прятки. Разве от себя убежишь? На время спрячешься, потом найдешься, а вдруг поздно будет? Чтоб открыть эту горькую истину, нет нужды ездить так далеко, достаточно набраться смелости и придирчиво взглянуть на самого себя. Вот это и есть тот малоисследованный остров Наедине с собой, куда мы зовем тебя, читатель!
«ПОЗНАЙ СЕБЯ, И ТЫ ПОЗНАЕШЬ МИР…» Если бы современники Сократа вняли изреченной мудрости!
Увы! — этого, как известно, не случилось. Но вот парадокс: 25 веков спустя, в наше время, знаменитая сократовская формула наполнилась нетерпеливо-острым содержанием. Ты встречал ее не раз: она звучит с научных кафедр и в быту, в философских трактатах и в литературе (литература двух последних десятилетий стала почти сплошь «исповедальной»: размышления героев о себе, автор же будто отсутствует). Да, нас призывают, воспитывают. Ну, а мы… туго поддаемся обучению. Может быть, потому, что ни в школе, ни в вузе предмета «про тебя самого» нет? Вот только в старших классах вопрос о самопознании возникает. Правда, только в связи с выбором профессии. Позже это вроде б уже лишнее, праздное занятие. Освоить логарифмы, классику, овладеть иностранным языком — важно. А изучить себя, единственного и неповторимого человека, часто ли хватает времени?
Древние говорили: самый загадочный сфинкс на земле — человек. Сегодня на изучении sapiens сомкнулись десятки наук: от генетики до кибернетики, и тем не менее современные ученые согласны с древними: да, человек — многозначная тайна. Вот какие мы непостижимые со стороны! Ну, а изнутри-то себя изучить легче. Изнутри становится видимым тот ускользающий от чужих глаз мир, где спорит наше «я — для людей» с нашим «я — для себя», где порой разыгрываются неистовые бури без океана, жестокие войны без оружия.
Стоп! А зачем? Пригодится ли самопознание в практической жизни? Одна девушка написала нам, что раньше вела дневник, но вот, перечитав его, ужаснулась: «какая ж я скучная» — и сожгла. Считает теперь, что «эти самокопания приносят один вред, мешают жить спокойно». Что ж, можно, конечно, дневник сжечь, можно вообще все зеркала выбросить из дома, а раз навсегда обретенное «место в жизни» принять за высшую гармонию… Только не значит ли это — остановиться, не жить? Довольство собой — «это какая-то ледяная корка, которая мешает и росту, и духовному общению». Это сказал Толстой.
КАК БЫ НИ БЫЛ ХОРОШ ЧЕЛОВЕК, у него всегда есть возможность стать еще лучше. Жизнь, как и солнце, ни мгновенья не стоит на месте, и мы, хотим того или противимся, тоже участвуем в этом непрерывном движении. Каждый день, каждый час, пусть он внешне и похож на предыдущий, требует от вас новых усилий воли, ума и сердца. Да, да, каждый день мы — новые. Но качество и степень новизны во многом зависят от нашего собственного жизнетворчества. Часто ли мы отдаем себе в этом отчет?
Тут ты можешь рассердиться: ладно вам рассказывать красивые сказки про «хочешь быть счастливым, будь им». Известно же, что человек — продукт общественных отношений, что наш характер, поступки, мироощущение зависят от тысяч разных причин, в том числе, как утверждают многие ученые, даже от активности самого Солнца. В принципе ты прав. Конечно, утешительнее объяснить свои неудачи, несбывшиеся мечты «объективными причинами»: вот даже солнце виновато, не говоря уж о папе-маме, учителях
и прочих. Но задумайся: все, что с нами происходит, бывает по природе своей; таким же, как мы сами. Попробуй в трудный или наоборот в радостный момент вообразить на своем месте кого-то другого, и ты признаешь: детали и сам исход стали бы совсем другими. Власть нашей личности над внешними обстоятельствами было бы нелепо считать абсолютной. Но по-чаше смотреть на события с такой, «властной», что ли, точки зрения — полезно. Как бы ни было, а это уменьшает неумолимость так называемой судьбы и укрепляет веру в себя.
Познание себя превратилось бы в бесполезную, пустую абстракцию, если бы не было других «само»: -воспитания, -совершенствования, -утверждения и т. д. Они всегда идут вместе, определяя и подталкивая друг друга. Но потому и начинаются они с «само», что способ их реализации каждый человек должен выработать сам. Трудно, но как иначе! Не доверишь же ты свою, пусть в чем-то «не такую» жизнь прожить кому-то, кто сделает это более мудро. Ну, а «делание», себя — это ведь и есть жизнь, внутренняя, глубокая: «Душа обязана трудиться и день в ночь, и день и ночь!»
НО НЕ ДУМАЙ все же, что на острове Наедине с собой; ты окажешься беспомощным. Почву, где твоя «душа обязана трудиться», вспахивало до тебя (и для тебя!) многомиллиардное человечество. В душевных муках и поте лица. Посмотри, сколько посеяно светлых зерен, тебе — только собрать урожай… И вот здесь, пожалуй, какую-то общую стратегию отыскать можно. В будущих беседах мы постараемся говорить о нравственном опыте, накопленное поколениями. О людях с неустанно трудящейся душой. Опубликуем, как просят читатели, отрывки из знаменитых дневников и писем. Жанры будут разные: очерк, диалог с ученым, внутренний монолог, даже исповедь… Так что видишь, без твоих писем нам никак не обойтись.
Беседы «Наедине с собой» — о тебе, ты и подскажи нам наиболее острые повороты, на которых тебе трудно справиться с самим собой и наоборот: порадуй случаем, где ты оказался на высоте. Итак, до встречи в твоих письмах.
С искренним к тебе уважением.
Л. ГРАФОВА.
«Комсомольская правда»