ДОБРЫЙ десяток лет автору этих строк приходится отмахиваться от уколов пишущей братии:
— Кто куда, а ты на Каспий. Все его берега обшарил, но так и не удосужился нам поведать, куда впадает Волга…
Остряки! А не лучше ли вам узнать, как она впадает в Каспийское море?
«КАПИТАН НАЧЕКУ»
Отправимся в край полуденной России, в Астрахань. Только пижоны могут тешить себя уверенностью, что, разглядывая матушку Волгу с верхнего этажа новенькой астраханской гостиницы «Лотос», они увидели окончание ее величавого бега. Нет, у Астрахани русло Волги распадается на несколько крупных рукавов, а всего их почти восемьдесят. Дельта широким веером раскрывается в сторону моря, до которого еще больше сотни километров. И мне предстоит их преодолеть за и. полтора суток.
В контрасте скоростей — воздушных лайнеров и теплохода — буксировщика — своя неожиданность, не побоюсь сказать — прелесть. Кончилась гонка (утром был в Таллине, к вечеру набегался по Астрахани). На причале Спартаковский можно спокойно оглядеться. Тут нет вечно спешащих туристов. Здесь несуетливые трудяги-волгари. К ним я и ехал.
У сухощавого капитана Федора Калеканова и манера держаться суховатая. Подчеркнуто невозмутим. Его теплоход-буксировщик «Академик Вильяме» привел к городу с морского Астраханского рейда нефтеналивную баржу «Чара» с пятью тысячами тонн черного золота, поставил у привала, а через час взял на буксир другую баржу — «Хадыжи». Ее надо срочно возвратить на рейд. В назначенный срок, в означенную точку моря придет танкер.
Вот и удается команде буксировщика только мельком взглянуть на родной дом. И снова — рейс, в два конца за 72 часа. Другие мореходы, совершающие плавания в океане, могут улыбнуться: «Не рейс, а трамвайный маршрут Тонди — Кадриорг». Да, невелик путь, а труден. Всю навигацию — Волга свободна ото льда 260 дней в году — челночные переходы. Редко на Гурьевский рейд, на перевалку отправят. К этой монотонности, бессчетной повторимости, одинаковости рейсов не любой моряк привыкает.
Федор Калеканов пятнадцать лет капитаном «Академика Вильямса». Ровно четверть своей жизни ему отдал. Да еще 25 лет ранее был матросом, штурманом, старшим помощником на многих, в том числе и колесных пароходах.
— Сорок лет плавает Федор Дмитриевич, и всегда начеку. Старожилы иной раз так его и называют «Капитан Начеку», — разоткровенничался молодой штурман Илья Костин. И запнулся. У дверей рубки молчаливо стоял капитан.
Поздним вечером идем левобережным рукавом. Волги. Слева по борту осталась река Кизань, затем протока — Старая Волга. У села Бер-тюль кончается речное судоходное плавание. Остаются позади села Бахтимир, Икряное, Маячное, Ямное. Начинается Нежская Россыпь, где по легенде Степан Разин утопил персидскую княжну…
Сменились штурманы.
Спустился с мостика на освещенный полубак и я. Старпом Пряхин играет на баяне. Электрик Мордвин пританцовывает. Волосатая грудь раскрыта. Смеется: «Ешь меня, комар!» А комара — чертова пропасть. Капитан пригласил меня к себе в каюту.
— Две вахты на мостике простояли и ничего не увидели? Насмотритесь днем, на обратном пути. Лицо не зудит? Наше комарье на гостей падко. Ложитесь на мою постель, за полог. А я на диване посижу. Побеседуем.
Долгим был ночной разговор. Уже близок был рейд, на котором осенью 1942 года четыре Волжско-Каспийском канале, налет повторился. Возможности для маневра в канале, да еще с баржей на буксире, — никакой. После прямого попадания баржа затонула.
— Я тогда был старшим помощником, — вспоминает Калеканов. — Не раз такое случалось… Погиб капитан теплохода «Ударник» Николай Краснов. И его помощник, эстонец, фамилию не помню… Когда Сталинград насмерть стоял, всех, кто помоложе из мужчин, туда взяли, а наши судовые команды укомплектовали женщинами, инвалидами, стариками. И все равно — шторм ли, бомбежка — они делали свое дело. Так воевали мы на Каспии, вы — на Балтике…
В навигацию 1970 года Федор Калеканов хотел завершить свой плавстаж. Его выученики Еленов, Субботин, Чернышев стали капитанами, водят новые мощные теплоходы.
На диспетчерском рейде мы оставили баржу «Хадыжи» и завели буксир на другую, налитую мангышлакской нефтью. Теплоход «Академик Вильяме» лег на обратный курс. В блокноте сохранилась и такая запись: «Экипаж коммунистического труда рейсовое задание выполнил на 114 процентов».
Вот и все. Описывать дельту Волги с ее растительным буйством, лебедями-шипунами и прочими бакланами не стану. Оставлю эту заботу фенологам.
Остается добавить, что и в 1971 году не ушел на пенсию «Капитан Начеку». Я вновь повстречался с ним на астраханском причале.
-. Опять не могут старому бурлаку найти замену в эту навигацию, — объяснил Калеканов, пожимая мне руку. — Через десять минут отход…
— Понимаю. Кто куда, а вы на Каспий!
— Посидим минутку, — предложил капитан и что-то шепнул на ухо стоявшему поблизости матросу.
Вскоре тот принес флакон. Забытый мной в 1970 году флакон с противокомариной жидкостью. Я могу повесить его на елку в качестве оригинального украшения.
ОДНА ДУША
У Каспийского моря, на Апшеронском полуострове, вырос под боком у столицы Азербайджана Баку младший брат — город Сумгаит. Среди его крупнейших предприятий первый богатырь — азербайджанский трубопроводный завод. И здесь самой сильной духом и красивой душой увиделась мне Замина Гасанова.
В молодости жизнь ее складывалась прискорбно. В боях с гитлеровцами под Керчью сложил голову муж, сельский учитель. В свое время по его желанию назвала Замина Гасанова своих детей именами шекспировских героев — Гамлетом и Эфелией. Потом обрушилось на нее еще одно, несчастье — умерла сестра. Четверых ее детей тоже стала воспитывать мать-одиночка Замина. Только, пожалуй, не приложимо понятие «одиночка» к Гасановой.
Родилась она в рыбацком поселке близ Сумгаита, а город вырос на ее глазах и, можно сказать, на руках. Была Замина в дни строительства местной ТЭЦ, председателем Совета поселка Энергетиков, закладывала фундамент домов и клала вместе с другими женщинами землю, сооружала траншеи, когда фашисты подступали к родным местам. Воспитывала шестерых детей и находила время и силы для большой общественной работы. Как ей это удавалось?
Конечно, на помощь Гасановой пришли многие друзья-сумгаитцы. Участие, добрый совет, зачастую и материальная поддержка…
— Нет ближе мне человека, чем Евгения Ивановна Юсова. Русская она, я же азербайджанка, а душа у нас как одна. Мы с ней верные подруги еще с тех пор, когда Юсова была рядовым инженером БРИЗа, а я — первой женщиной-оператором на стане 140.
Е. И. Юсова теперь секретарь Сумгаитского горкома партии, а Замина Гасановна Гасанова — бригадир-оцинковщик, по сути сменный мастер. Коммунистка с многолетним стажем, Герой Социалистического Труда, член Комитета советских женщин. В свои пятьдесят с лишним лет она выглядит молодо. Черные стрелки бровей Замины сошлись над переносицей, а глаза светятся, как драгоценные камни в ее сережках.
— Как, Замина, поживают ваши семеро?
Семеро? Да, Гасанова удочерила еще и тринадцатилетнюю Надю Савелову. Случилось это в 1957 году. Увидела Замина в подъезде плачущую украиночку и приголубила ее. Надюша жила у брата, тот женился, и жестокой оказалась молодая хозяйка. Только в семье Гасановых отогрелась Надежда, нашла вторую мать.
— Дети мои не хуже других, — рассказывает Замина. — Офелия — оператор в термическом отделе. Надежда тоже оператор, только стана 140. В прошлом году окончила техникум. Гамлет — старший техник в лаборатории КИП нашего завода. Заочник института. И другие учатся либо уже стали, как я, металлургами.
Она по-матерински относится не только к детям, но и вообще ко всем людям, окружающим ее. Ни одно взыскание, ни одно увольнение в трубопрокатном цехе не состоится, прежде чем Замина не поговорит с провинившимся. И новички цеха не минуют ее. Гасанова несет полную ответственность за свою смену, свой производственный участок. Все человеческие невзгоды жизни своих товарищей она воспринимает как собственные. Замина словно бы общественный отдел кадров, в котором главный инструмент — большое, чуткое материнское сердце.
В дни празднования 25-летия Советской Эстонии Замина Гасанова побывала в нашей республике в составе делегации Азербайджанской ССР. Первая женщина-металлург Сумгаита познакомилась с тартуским колхозом, объединением «Марат», участвовала в торжествах на Певческом поле. Замина Гасанова, вспоминая о днях, проведенных в Эстонии, просила от ее имени написать в газете следующее: «Все южане восторгаются в Эстонии белыми ночами. Меня больше всего обрадовали в вашей республике люди. Светлые не столько прическами, сколько душой, искренностью и радушием гостеприимных хозяев. Передаю привет от сумгаитцев всем эстонским друзьям!».
Было это сказано восемь лет назад. И сегодня, в золотой юбилей страны, как не послать ей ответные, самые теплые слова и наилучшие пожелания!
В память о сумгаитских встречах я не мог привезти … стальные трубы. Но на заводе синтетического каучука в этом городе я взял
лепешечку полуфабриката.
* * *
Если бы был объявлен конкурс на самое оригинальное украшение елок — быть мне призером. На ней могли появиться в качестве украшений кусочек апатита — камня плодородия, привезенный мной из Заполярья, с хибинского рудника имени Кирова, полусапожки из оленьего меха — изделия мастериц Ловозера — столицы маленького саамского народа, мешочек с сажей (ценного продукта для .шинной промышленности) из Туркмении, с Челекенского сажевого завода, бараний рог — сувенирное изделие златокузнецов дагестанского аула Кубачи, жемчужный пат из рыбьей чешуи — с Астраханского рыбоконсервного и холодильного комбината, минеральная вата со стекольного завода «Дагогни», флакончик памятный с противокомариной жидкостью…
Они, как узелочки для моих воспоминаний о добрых встречах с настоящими и по-разному хорошими людьми из многих советских республик. И каждый Новый год мечтаю я побывать еще в одной. И счастлив, если это удается.
В. СИМБЕРГ.
«Советская Эстония»
Газета «Советская Эстония», 1 января, 1973 года.
(В настройках страницы, указанную дату опубликования, считать неправильной).
1971 г. — неверно. 1973г. — верно.
