Столетие детективов

История криминалистики

(О КНИГЕ ЮРГЕНА ТОРВАЛЬДА «СТОЛЕТИЕ ДЕТЕКТИВОВ»)

Нередко  наши   читатели,  как юристы  так  и   не  юристы,  ин­тересуются   историей    тех   или иных открытий  в области  кри­миналистики.    В    этом    смысле определенный      интерес     пред­ставляет   книга   шведского   пи­сателя  Юргена Торвальда «Сто­летие    детективов»,    посвящен­ная  зарубежной  криминалисти­ке.  Предлагая   вниманию   чита­теля   некоторые   главы   из  нее, мы должны со всей определен­ностью сказать, что со  многим в   книге   Торвальда   нельзя   со­гласиться.   Высказанные   им   по целому   ряду   проблем   взгляды и   концепции   не   просто   спор­ны,  они   неверны.   Но   об   этом ниже.

Шведский писатель 10, Торвальд весьма плодовитый ав­тор. Им написаны книги об ис­тории медицины, несколько ро­манов, очерков. Недавно им выпущено еще одно произведе­ние, посвященное современным путям’ и будущему криминали­стики.

Среди обширной зарубежной литературы о борьбе с пре­ступностью оно занимает осо­бое место. Это не научный трак­тат, не комментарий или учеб­ник; это не детектив, не псев­донаучное сочинение, смакую­щее     пикантные     подробности страшных преступлений. Книга Ю. Торвальда — большое иссле­дование, освещающее в доступ­ной,   публицистической   форме историю применения естествен­нонаучных    методов   в раскры­тии различного рода преступле­ний. Названия глав говорят сами за себя:  «Неизгладимая  печать, или     приключения     идентифи­кации»;   «О   чем  рассказывают убитые, или строительные кам­ни    судебной    медицины»; .«Яд порывает   с   тайной,    или   пути и    заблуждения   судебной   ток­сикологии»;    «Баллада   о    пуле убийцы,  или   пути    к судебной баллистике».

Книга характеризует дея­тельность видных ученых и практиков, чьи открытия со­действовали развитию крими­налистики. К сожалению, вне поля зрения автора остались выдающиеся русские кримина­листы, например Е. Буринский и другие, чей научный вклад в борьбу с преступностью огро­мен.

Писатель описывает зарож­дение и развитие естественно­научных методов в кримина­листике, историю судебной ме­дицины, судебной баллистики, токсикологии. И все это осно­вано на изучении огромного количества источников, в пер­вую очередь на анализе кон­кретных и характерных судеб­ных дел. Анализируя их, Ю. Торвальд показывает, как возник­ла та или иная отрасль кри­миналистики. Некоторые из приведенных им фактов осве­щаются у нас впервые.

Впрочем,   рассказы   Торваль­да о сенсационных в свое время уголовных делах — не са­моцель. Они служат автору, во-первых, как бы историческим фоном, на котором происходят научные открытия, а во-вто­рых, они нужны ему для того, чтобы читатель понял: как бы тщательно ни готовилось пре­ступление, каним бы утончен­ным способом оно ни совер­шалось, как бы изощренно ни скрывались его следы, при пра­вильной организации расследо­вания, с использованием до­стижений науки и техники оно может быть полностью раскры­то. В книге и приводятся мно­гочисленные примеры того, как следы, оставленные преступ­ником, становятся в целях вы­яснения истины объектами на­учного исследования. Именно это и представляет особый ин­терес  для  читателей.

Работа Ю. Торвальда не со­держит какого-либо социально­го анализа рассматриваемых событий. Не пытается он дать и объяснения росту преступно­сти на Западе. Между тем это один из характернейших приз­наков жизни буржуазного об­щества. Достаточно сказать, что 1969 год — год выхода кни­ги — был рекордным по коли­честву преступлений, совер­шенных, скажем, в Англии. Оно перевалило за миллион. Ката­строфически росла и продол­жает расти преступность в дру­гих капиталистических стра­нах.

В книге, наполненной инте­ресным фактическим материа­лом, рассказывается главным образом о преступлениях, со­вершенных против жизни, о сенсационных судебных про­цессах над убийцами. Но ведь не только эти виды преступлений характерны для буржуаз­ных государств. Автор никак, например,   не   говорит    о   преступлениях        империалистиче­ских   колонизаторов  и  агрессо­ров,   об    игнорировании    капи­талистами   техники    безопасно­сти,    отравлении    окружающей природной    среды,     коррупции и   т.   п.   Между   тем   масштабы, опасность   и   количество   подоб­ных      преступлений      огромны. Так    называемые    «хозяйствен­ные  преступления»  в  буржуаз­ных   государствах  сейчас   зани­мают  одно из первых мест   в ла­вине    преступлений,    захлесты­вающей   буржуазное   общество. По     подсчетам     мюнхенской индустриальной  и торговой  па­латы  в ФРГ, ежегодный ущерб, причиняемый     хозяйственными преступлениями    (сокрытие   до­ходов,   подлежащих   обложению налогами,   злостные    преднаме­ренные    банкротства,    недобро­совестная      конкуренция),      со­ставляет десять миллиардов за­падногерманских        марок.       В 1970   году   в   Италии   только   за фальсификацию вин было при­влечено       н       ответственности шестьсот      фабрикантов.      Эту мрачную      статистику      можно было  бы   продолжить.

То, что Ю. Торвальд не об­ращает внимания на такие проблемы, объясняется, веро­ятно, не только его классовой позицией и классовыми сим­патиями, но и тем, что подав­ляющее большинство подобно­го рода преступлений остают­ся   нераскрытыми.

Вне поля зрения автора оста­лись и такие распространен­ные преступления, как торгов­ля наркотиками или преступ­ления на автомобильном транс­порте, хотя известно, что толь» но на дорогах, скажем, ФРТ сейчас каждые двадцать семь минут погибает взрослый чело­век и каждые четыре часа — ребенок.

Словом, материал судебных дел, широко используемых Ю. Торвальдом, не отражает действительной картины пре­ступности в капиталистическом мире и тенденций ее развития.

Если же оценивать кримина­листическое содержание кни­ги, то необходимо заметить, что автор, хотя и касается пре­ступности в XX веке, тем не менее в своем исследовании не показывает современные науч­но-технические методы, исполь­зуемые в зарубежной кримина­листике. А их немало. Назовем хотя бы исследования с помо­щью проэцирования на экран осциллоскопа частиц, возбуж­денных в ядерном реакторе и излучающих радиацию специ­фических видов, дающих воз­можность установить тожде­ство пылинок краски взломан­ной двери и частиц, снятых с одежды подозреваемого; приме­нение электронно-вычислитель­ных машин для целей реги­страции, идентификации и ро­зыска преступников и многие другие.

Рассказывая об успехах в раскрытии преступлений, Ю. Торвальд показывает развитие экспертных учреждений и по­лиции. Истории полиции он уделяет много внимания, но делает это крайне односто­ронне. Например, никак нель­зя согласиться с его характе­ристикой Федерального бюро расследования (ФБР) США. Это учреждение, около пятидесяти лет руководимое семидесяти­шестилетним «императором», как назвал Эдгара Гувера жур­нал «Лайф», под видом «борь­бы с преступностью» и «за­щиты    американской   демократии» все более превращается в мощную организацию распра­вы со всеми, кто неугоден пра­вящим  кругам  США.

При создании ФБР в 1908 го­ду оно состояло из 23 агентов и имело несколько папок со сведениями о преступниках. В 1972 году в нем насчиты­вается несколько десятков ты­сяч агентов, а количество за­веденных на американцев до­сье превышает, по данным за­рубежной печати, пятьдесят миллионов. Сейчас ФБР стре­мится охватить слежкой, осу­ществляемой различными ме­тодами, всех американских граждан. Таково истинное лицо ФБР, верного стража правя­щей   элиты   США.

Особо следует подчеркнуть, что в книге совершенно непра­вильно освещается известное дело Сакко и Ванцетти. Автор в явном плену у тех, кто сфальсифицировал процесс и вынес несправедливый при­говор двум борцам за дело ра­бочего класса. Сегодня у ми­ровой общественности нет двух мнений об этом чудовищном преступлении американской юстиции.

Работа Ю. Торвальда изоби­лует длиннотами, в ней есть некоторые неточности, повто­рения, излишне пространные описания и слишком высоко­парные характеристики. Одна­ко страницы, показывающие историю успешного примене­ния достижений науки и тех­ники для раскрытия сложных и хитроумно задуманных пре­ступлений, с интересом могут прочесть не только специали­сты, но и широкие круги со­ветских   читателей.

Н. АЛЕКСЕЕВ,

доктор юридических наук,

профессор